Неточные совпадения
Он не раздеваясь ходил своим ровным шагом взад и вперед по звучному паркету
освещенной одною лампой столовой, по ковру темной гостиной, в которой свет отражался только на большом, недавно сделанном портрете его, висевшем над диваном, и чрез ее кабинет, где горели две свечи, освещая портреты ее родных и приятельниц и красивые, давно близко знакомые ему безделушки ее письменного стола. Чрез ее
комнату он доходил до двери спальни и опять поворачивался.
Если бы в темной
комнате вдруг вспыхнула прозрачная картина,
освещенная сзади лампою, она бы не поразила так, как эта сиявшая жизнью фигурка, которая точно предстала затем, чтобы осветить
комнату.
Тепло
освещенная огнем сильной лампы, прикрытой оранжевым абажуром,
комната была украшена кусками восточных материй, подобранных в блеклых тонах угасающей вечерней зари.
Он хорошо помнил опыт Москвы пятого года и не выходил на улицу в день 27 февраля. Один, в нетопленой
комнате,
освещенной жалким огоньком огарка стеариновой свечи, он стоял у окна и смотрел во тьму позднего вечера, она в двух местах зловеще, докрасна раскалена была заревами пожаров и как будто плавилась, зарева росли, растекались, угрожая раскалить весь воздух над городом. Где-то далеко не торопясь вползали вверх разноцветные огненные шарики ракет и так же медленно опускались за крыши домов.
А Лютов неестественно, всем телом, зашевелился, точно под платьем его, по спине и плечам, мыши пробежали. Самгину эта сценка показалась противной, и в нем снова, но еще сильнее вспыхнула злость на Алину, растеклась на всех в этой тесной, неряшливой, скудно
освещенной двумя огоньками свеч,
комнате.
— Вот как? — спросила женщина, остановясь у окна флигеля и заглядывая в
комнату, едва
освещенную маленькой ночной лампой. — Возможно, что есть и такие, — спокойно согласилась она. — Ну, пора спать.
В
комнате, ярко
освещенной большой висячей лампой, полулежала в широкой постели, среди множества подушек, точно в сугробе снега, черноволосая женщина с большим носом и огромными глазами на темном лице.
Но, сняв пальто в маленькой, скудно
освещенной приемной и войдя в
комнату, он почувствовал, что его перебросило сказочно далеко из-под невидимого неба, раскрошившегося снегом, из невидимого в снегу города.
Он видел, что в этой
комнате, скудно
освещенной опаловым шаром, пародией на луну, есть люди, чей разум противоречит чувству, но эти люди все же расколоты не так, как он, человек, чувство и разум которого мучает какая-то непонятная третья сила, заставляя его жить не так, как он хочет.
Она столько вносила перемены с собой, что с ее приходом как будто падал другой свет на предметы; простая
комната превращалась в какой-то храм, и Вера, как бы ни запрятывалась в угол, всегда была на первом плане, точно поставленная на пьедестал и
освещенная огнями или лунным светом.
Во второй
комнате,
освещенной висячею лампой, за накрытым с остатками обеда и двумя бутылками столом сидел в австрийской куртке, облегавшей его широкую грудь и плечи, с большими белокурыми усами и очень красным лицом офицер.
Теперь, войдя в эту
комнату,
освещенную двумя лампами с рефлекторами — одним у портрета его отца, а другим у портрета матери, он вспомнил свои последние отношения к матери, и эти отношения показались ему ненатуральными и противными.
В третьей, высокой, с белыми обоями
комнате,
освещенной небольшой лампой с темным абажуром, стояли рядом две кроватки, и между ними в белой пелеринке сидела нянюшка с сибирским скуластым добродушным лицом.
В третьем, четвертом часу усталое вставанье с грязной постели, зельтерская вода с перепоя, кофе, ленивое шлянье по
комнатам в пенюарах, кофтах, халатах, смотренье из-за занавесок в окна, вялые перебранки друг с другом; потом обмывание, обмазывание, душение тела, волос, примериванье платьев, споры из-за них с хозяйкой, рассматриванье себя в зеркало, подкрашивание лица, бровей, сладкая, жирная пища; потом одеванье в яркое шелковое обнажающее тело платье; потом выход в разукрашенную ярко-освещенную залу, приезд гостей, музыка, танцы, конфеты, вино, куренье и прелюбодеяния с молодыми, средними, полудетьми и разрушающимися стариками, холостыми, женатыми, купцами, приказчиками, армянами, евреями, татарами, богатыми, бедными, здоровыми, больными, пьяными, трезвыми, грубыми, нежными, военными, штатскими, студентами, гимназистами — всех возможных сословий, возрастов и характеров.
Привалов быстро вошел во вкус этой клубной жизни, весело катившейся в маленьких
комнатах, всегда застланных табачным дымом и плохо
освещенных.
Остальное время я скитался по большим почернелым
комнатам с закрытыми окнами днем, едва
освещенными вечером, ничего не делая или читая всякую всячину.
Картина, достойная описания: маленькая
комната, грязный стол с пустыми бутылками,
освещенный жестяной лампой; налево громадная русская печь (помещение строилось под кухню), а на полу вповалку спало более десяти человек обоего пола, вперемежку, так тесно, что некуда было поставить ногу, чтобы добраться до стола.
Я очутился в большой длинной
комнате с нависшими толстенным сводами, с глубокой амбразурой маленького, темного, с решеткой окна, черное пятно которого зияло на
освещенной стене. И представилось мне, что у окна, за столом сидит летописец и пишет…
Это самая веселая
комната,
освещенная темно-красным фонарем с потолка. По стенам — разные ископаемые курганные древности, целые плато старинных серег и колец, оружие — начиная от каменного века — кольчуги, шлемы, бердыши, ятаганы.
Над дальними камышами, почти еще не светя, подымалась во мгле задумчивая красная луна, а небольшая
комната,
освещенная мягким светом лампы, вся звенела мечтательной, красивой тоской украинской песни.
В
комнате,
освещенной огнем камина, некоторое время стояла тишина.
Я вышел из накуренных
комнат на балкон. Ночь была ясная и светлая. Я смотрел на пруд, залитый лунным светом, и на старый дворец на острове. Потом сел в лодку и тихо отплыл от берега на середину пруда. Мне был виден наш дом, балкон,
освещенные окна, за которыми играли в карты… Определенных мыслей не помню.
Странное было пробуждение Галактиона. Он с трудом открыл глаза. Голова была точно налита свинцом. Он с удивлением посмотрел кругом.
Комната совершенно незнакомая, слабо
освещенная одною свечой под зеленым абажуром. Он лежал на широком кожаном диване. Над его головой на стене было развешано всевозможное оружие.
Один раз, поздно вечером, он, в черном фраке и белом жилете, вошел в гостиную с тем, чтобы взять с собой на бал Володю, который в это время одевался в своей
комнате. Бабушка в спальне дожидалась, чтобы Володя пришел показаться ей (она имела привычку перед каждым балом призывать его к себе, благословлять, осматривать и давать наставления). В зале,
освещенной только одной лампой, Мими с Катенькой ходила взад и вперед, а Любочка сидела за роялем и твердила второй концерт Фильда, любимую пьесу maman.
На грязном постоялом дворе, пройдя через кучи какого-то навоза, они, наконец, вошли в
освещенную одной сальной свечкой
комнату, в которой Фатеева лежала на постели.
Пройдя двое или трое сеней, они вошли в длинную
комнату,
освещенную несколькими горящими лампадами перед целым иконостасом икон, стоящих по всей передней стене. Людей никого не было.
Барон З., в расстегнутом сюртуке и белом жилете, принимал гостей в
освещенной зале и гостиной небольшого домика, в котором жили его родители, уступившие ему на вечер этого торжества парадные
комнаты.
Дежурный унтер-офицер уже не хотел нас пускать в казарму, но Зухин как-то уговорил его, и тот же самый солдат, который приходил с запиской, провел нас в большую, почти темную, слабо
освещенную несколькими ночниками
комнату, в которой с обеих сторон на нарах, с бритыми лбами, сидели и лежали рекруты в серых шинелях.
Дверь из сеней в
освещенную двумя свечами
комнату была отворена настежь.
Наконец он не выдержал, встал с постели и надел халат. На дворе было еще темно, и ниоткуда не доносилось ни малейшего шороха. Порфирий Владимирыч некоторое время ходил по
комнате, останавливался перед
освещенным лампадкой образом искупителя в терновом венце и вглядывался в него. Наконец он решился. Трудно сказать, насколько он сам сознавал свое решение, но через несколько минут он, крадучись, добрался до передней и щелкнул крючком, замыкавшим входную дверь.
Это была длинная, низкая и душная
комната, тускло
освещенная сальными свечами, с тяжелым, удушающим запахом.
Теперь, в двенадцать часов ночи, в большой гостиной, с ковром во всю
комнату, с опущенными тяжелыми портьерами, за ломберным столом,
освещенным четырьмя свечами, сидели хозяева с гостями и играли в карты.
Был уж девятый час вечера, когда Митенька возвращался от предводителя домой. Дрожки его поравнялись с ярко
освещенным домом, сквозь окна которого Митенька усмотрел Штановского, Валяй-Бурляя и Мерзопупиоса, резавшихся в преферанс. На столике у стены была поставлена закуска и водка. По
комнате шныряли дети. Какая-то дама оливкового цвета сидела около Мерзопупиоса и заглядывала в его карты.
В обширном покое, за дубовым столом, покрытым остатками ужина, сидел Кручина-Шалонский с задушевным своим другом, боярином Истомою-Турениным; у дверей
комнаты дремали, прислонясь к стене, двое слуг; при каждом новом порыве ветра, от которого стучали ставни и раздавался по лесу глухой гул, они, вздрогнув, посматривали робко друг на друга и, казалось, не смели взглянуть на окна, из коих можно было различить, несмотря на темноту, часть западной стены и сторожевую башню, на которых отражались лучи ярко
освещенного покоя.
Дверь, очень скромная на вид, обитая железом, вела со двора в
комнату с побуревшими от сырости, исписанными углем стенами и
освещенную узким окном с железною решеткой, затем налево была другая
комната, побольше и почище, с чугунною печью и двумя столами, но тоже с острожным окном: это — контора, и уж отсюда узкая каменная лестница вела во второй этаж, где находилось главное помещение.
И исчезла, улыбаясь, точно маленькая серая тучка,
освещённая лучами утренней зари. Товарищи смотрели вслед ей. Рожи у обоих были торжественные, хотя немножко смешные. Потом Лунёв оглянул
комнату и сказал, толкнув Пашку...
В углу
комнаты,
освещенные огнем лампады, смутно рисовались лики икон, безучастные и темные.
Вместо блестящей эстрады ей видится низкая
комната,
освещенная двумя висячими лампами, пьяные мастеровые, нарумяненные женщины…
Выпустив из присутственной
комнаты последних лиц, за которыми наступала очередь разобрать дело старушки, он помедлил некоторое время и сидел молча, с целью восстановить в себе все свои духовные силы и призвать спокойную ясность своему рассудку, и затем велел ввести мать и детей, которые стали в ряд перед зерцалом закона, портретом царя и
освещенным лампадою ликом небесного судии, под которым внизу помещался судия земной.
Спустя несколько минут я принялся было снова за скобку; но двери, наконец, отворились, и та же толстощекая барыня впустила меня в сени, взвела на две лестницы и почти втолкнула в небольшую
комнату,
освещенную двумя сальными огарками.
Что делать Юрию? — в деревне, в глуши? — следовать ли за отцом! — нет, он не находит удовольствия в войне с животными; — он остался дома, бродит по
комнатам, ищет рассеянья, обрывает клочки раскрашенных обоев; чудные занятия для души и тела; — но что-то мелькнуло за углом… женское платье; — он идет в ту сторону, и вступает в небольшую
комнату,
освещенную полуденным солнцем; ее воздух имел в себе что-то особенное, роскошное; он, казалось, был оживлен присутствием юной пламенной девушки.
В большой
комнате,
освещенной сальными свечами, которые тускло горели в облаках табачного дыму, вельможи с голубыми лентами через плечо, посланники, иностранные купцы, офицеры гвардии в зеленых мундирах, корабельные мастера в куртках и полосатых панталонах, толпою двигались взад и вперед при беспрерывном звуке духовой музыки.
Женщина, кругленькая и стройная, стояла среди
комнаты у стола, задумчиво глядя на сердитый, лиловый огонь спиртовки под кофейником; её голые руки и детское лицо,
освещённые огнём лампы под красным абажуром, окрашивались в цвет вкусно поджаренной корочки пирога.
Дрожа от робости, ожиданья и счастья, расстегнула Суламифь свои одежды, опустила их вниз к ногам и, перешагнув через них, осталась среди
комнаты нагая, лицом к окну,
освещенная луною через переплет решетки.
Полная луна, глядя в окно, перерезала полусумрак
комнаты ярким светом. Полоса эта озаряла стоящий под окном стул. Вдруг Елизавета Федоровна с привычным проворством вскочила с дивана и, подхватив плетеный стул, поставила его рядом с
освещенным луною.
В сенях пищат и возятся крысы, в пекарне мычит и стонет девица. Я вышел на двор, там лениво, почти бесшумно сыплется мелкий дождь, нo все-таки душно, воздух насыщен запахом гари — горят леса. Уже далеко за полночь. В доме напротив булочной открыты окна; в
комнатах, неярко
освещенных, поют...
Его отношение к народникам было сродно моему, но отношение студенчества к Деренкову казалось мне грубоватым и небрежным отношением господ к работнику, трактирному лакею. Сам он этого не замечал. Часто, проводив гостей, он оставлял меня ночевать, мы чистили
комнату и потом, лежа на полу, на войлоках, долго дружеским шепотом беседовали во тьме, едва
освещенной огоньком лампады. С тихой радостью верующего он говорил мне...
Остановился с любопытством перед
освещенным окошком магазина посмотреть на картину, где изображена была какая-то красивая женщина, которая скидала с себя башмак, обнаживши, таким образом, всю ногу, очень недурную; а за спиной ее, из дверей другой
комнаты, выставил голову какой-то мужчина с бакенбардами и красивой эспаньолкой под губой.
Вихрем все поднялось и завозилось в знакомой нам
комнате,
освещенной теперь лампами. Пришлось стращать, что оставят дома тех, кто не будет слушаться и не даст себя как следует закутать.
В игральной
комнате,
освещенной полным солнцем, стало еще оживленнее.